Существует стереотип, что физикам, особенно атомщикам, не до шуток. Будто бы серьёзная профессия накладывает отпечаток и на их жизнь — и в свободное от расщепления ядер время они лишь ходят со строгим видом да порицают ближних за легкомысленность.
Мы изучили десятки воспоминаний о знаменитых физиках 20-го века и пришли к выводу, что такое представление далеко от реальности. Вот несколько свидетельств того, как физики умеют развлекаться. А ещё приходить друг другу на выручку, сохранять выдержку и демонстрировать лучшие качества характера.
Студенты-контрабандисты, или Почему с научным руководителем лучше дружить
Юлий Харитон — физик-теоретик, в 1930–1940-е руководитель лаборатории взрывчатых веществ в Ленинградском институте химической физики. А в начале двадцатых — студент Физико-технического института, обучавшийся у будущего нобелевского лауреата по химии Николая Семёнова.
Николай Семёнов — один из основоположников химической физики и единственный в СССР обладатель Нобелевской премии по химии. Он получил награду в 1956 году «за исследования в области механизма химических реакций».
Харитон уже в студенчестве отличался острым умом и производительностью. Вот что вспоминает учившийся вместе с ним Александр Водопшин: «На лабораторную работу на физико-механическом факультете полагалось четыре часа. Через час к преподавателю подбегал Харитон: „Я сделал!“ — „Берите вторую“, — говорил, не отрываясь от книги, Семёнов… Проходил ещё час. „Я сделал!“ — „Берите третью“».
Вскоре произошёл случай, когда Семёнов спас своего студента от проблем с законом. Харитон вместе с друзьями отдыхал на даче под Севастополем. Вечером кто-то из компании включил свет, не закрыв перед этим окна. В комнату моментально слетелись москиты, а юные физики не придумали ничего лучше, чем изгнать насекомых подожжёнными можжевеловыми ветками. На огонь и дым пришли пограничники, которые приняли студентов за контрабандистов, и задержали их. Семёнов, который в это время тоже был под Севастополем, узнал о случившемся и ходатайствовал перед высшим пограничным руководством, чтобы провинившихся отпустили.
Впоследствии Харитон выполнит под руководством Семёнова первые исследования ориентации атомов в магнитном поле.
Приключения в поезде в халате и без
Соратником Харитона был Яков Зельдович, профессор, автор работ по физике горения и взрыва, детонации, ядерной и астрофизике. В 1960-е годы в составе делегации Академии наук СССР он отправился в Среднюю Азию на выездную сессию. Физики выступили с докладами в Ташкенте, после чего отправились на поезде по маршруту Бухара — Самарканд — Ашхабад. Два спальных вагона с академиками перемещались между городами по ночам, а днём стояли на запасных путях.
Пока другие члены делегации проводили время на экскурсиях и банкетах, у Зельдовича появлялось время заняться наукой в тишине. Не мешала даже температура воздуха в вагоне. Современник Зельдовича Борис Захарченя вспоминает о той поездке: «[Он] говорил мне: „Борис Петрович, вы не можете себе представить, как я счастлив: мне удалось поработать и даже решить задачу, которая так долго не давалась!“ Действительно, это трудно представить! Он мог часами работать, сидя голым в раскалённой железной коробке!»
В те годы Зельдович занимался астрофизическими проблемами, его работы заложили основы нового направления — релятивистской астрофизики. Учёный исследовал взаимодействие вещества и излучения на ранних стадиях расширения горячей Вселенной, предсказал существование первичных чёрных дыр, создал теорию образования крупномасштабной структуры Вселенной.
Впрочем, не только работой занимался Зельдович в поезде. Однажды он проиграл спор и, согласно условиям, должен был облачиться в узбекский халат и тюбетейку и пройти через все вагоны танцуя. Компанию физику составила жена — тоже в национальном облачении. Выступление понравилось другим пассажирам — танцоры собрали полную тюбетейку денег.
Правило 95% и 5%
Лауреат Нобелевской премии за работы по физике низких температур Пётр Капица тоже умел работать с аудиторией. Его студент Чарлз Милнер вспоминает правило, которому следовал учёный при составлении текстов для лекций. Капица старался «держать такой уровень, чтобы 95% понимали 5% и лишь 5% в полной мере понимали 95%» того, о чём он рассказывал.
Учёный часто выступал перед коллегами из разных стран — и не всегда было понятно, насколько хорошо они понимают английский язык. Чтобы убедиться, что аудитория улавливает то, что он говорит, Капица традиционно вставлял в первые пять минут речи шутку. Если в зале смеялись, значит, слушали внимательно — таким слушателям можно рассказывать и о серьёзных вещах.
«Всё в порядке. Палатки нет»
В сложных ситуациях, помимо юмора, спасают выдержка и терпение. Много таких примеров есть в воспоминаниях советских физиков об «отце-основателе» советской атомной науки Игоре Курчатове. Он сохранял спокойствие даже в экстраординарных ситуациях.
Например, ученик Курчатова Алексей Кондратьев вспоминает: летом 1945 года в палатке рядом с физическим институтом пропало электричество. Курчатов позвонил монтёру и попросил устранить неисправность, тот отправился к распределительному щиту. Но вместо того чтобы всё починить, мастер допустил короткое замыкание. Палатка задымилась, вспыхнула и вскоре выгорела. Монтёр вернулся и спросил учёного: «Как дела, Игорь Васильевич?» А Курчатов «ничуть не повышая голоса и не теряя своего неподражаемого юмора, отвечает: „Всё в порядке. Палатки нет“».
