Одни моряки ходят в страны, где растут бананы и кокосы, другие спешат на свидание к белым медведям. Почему нельзя покорить Арктику и разлюбить ледокол, рассказали ветераны ФГУП «Атомфлот» капитаны атомоходов Александр Баринов и Станислав Шмидт. По морским понятиям и в алфавитном порядке начнём знакомство.
Капитан — ненужный человек на судне?
«Капитан — самое ответственное лицо на судне, его распоряжения — закон. Хотя существует среди моряков мнение, что капитан — ненужный человек на судне. Он не несёт вахты, живёт в самой большой каюте, получает самую большую зарплату и на работу выходит, когда захочет. Конечно, это морской юмор. Порою наша работа скрыта от глаз, но хороший капитан всегда в курсе, что происходит, и чувствует ответственность за всё и за каждого члена экипажа».
Морской юмор Александр Баринов познал не сразу. Сначала пять с половиной лет отучился в Ленинградском высшем инженерном морском училище имени адмирала С. О. Макарова, а потом познакомился с первым своим капитаном и учителем — Юрием Кучиевым. Именно он в 1977 году привёл ледокол «Арктика» на Северный полюс и удостоился звания Героя Социалистического Труда.
«Яркий человек! И нагоняй получал от него, и снисхождение за проступки. Проработал под началом Юрия Кучиева два года, пока он не ушёл на берег. Меня поразило его отношение к совсем молодому специалисту, ничего ещё не понимающему в работе ледокольщика. В первом же рейсе на день рождения учитель вручил мне фотографию ледокола с надписью: “Моему молодому коллеге-ледокольщику Александру Николаевичу на добрую память с наилучшими пожеланиями. Капитан Ю. Кучиев”. И как после этого не остаться ледокольщиком на всю жизнь! Кто знает, может быть, это и был пропуск в “арктическое капитанство”. Тогда я об этом не думал».
17 лет, или большую часть карьеры от четвёртого помощника до дублёра капитана, Александру довелось работать под руководством Василия Голохвастова. Управление ледоколом он превращал в искусство. На мостике всегда царила спокойная обстановка и доверие, которое капитан оказывал молодым морякам. Самое жёсткое замечание из его уст: «Ну что ж ты так?»
Говорить о первом капитане можно часами, как и о гидрологе Валерии Лосеве. Теперь остались лишь воспоминания, как они вместе «колдовали» над картами метеорологической и ледовой обстановки. Эти два человека могли бы написать энциклопедию Северного морского пути.
Александр Баринов был капитаном атомных ледоколов «Арктика», «Россия» и «Ленин». В памяти остались не три слова, а люди, которые встретились на этом пути, — Григорий Улитин, Владимир Куликов… И друзья, связь с которыми не теряется до сих пор, — Станислав Шмидт и Александр Сивков. Жаль только, что время летит быстро и не со всеми сегодня можно увидеться. Но вот со Станиславом Шмидтом «Лучу» удалось увидеться, точнее — пообщаться.
Ледокол 150 метров в длину, а я маленький четвёртый штурман
Станислав Шмидт признаётся, в школьные годы даже не представлял, что такое море и что такое судно. Хотел быстрее устроиться на завод и помочь маме, которая в одиночку воспитывала сына, но двери проходной для 15-летнего парня закрыли. Поступил в электротехнический техникум, а после окончания по распределению попал в сверхсекретное ракетное конструкторское бюро Челомея — соратника или всё же конкурента Королёва.
Через пару-тройку месяцев работы в бюро Станислав добился призыва на военную службу, как и полагается советскому человеку. А после службы в голове молодого человека всплыла фраза «Не хочу учиться, хочу жениться!» Но посмотрел на товарищей-студентов и через год тоже решил идти за высшим образованием.
«Содержать студента мама не могла, так что я думал поступать в казённое учреждение, где и кормили, и одевали… Хорошо подошло Ленинградское морское училище имени адмирала С. О. Макарова, где и отучился пять с половиной лет на судоводительском факультете. Стипендию платили мизерную, зато кормили и в форму матросскую одевали».
За время учёбы нужно было 14 месяцев отходить в море на практике. Все ходили в страны, где растут пальмы и бананы, а Станислав Шмидт — на север. Причина тому — служба в армии и работа на закрытом предприятии, так что выход за границу был перекрыт.
После окончания училища Станислав распределился в Латвийское пароходство и надеялся, что включится зелёный свет для загранплаваний. Этого не случилось, пришлось перераспределяться в Мурманское морское пароходство на атомный ледокольный флот. Остаётся только благодарить судьбу за такой поворот.
«В мае 1977 года я впервые увидел атомный ледокол “Арктика”. Он тогда стоял в плавдоке и подавил меня размером — 150 метров в длину! До этого приходилось плавать лишь на теплоходиках, а они в три раза меньше. И количество людей на борту поразило. Если на теплоходе — 15–20 человек, то на ледоколе — 150. Должностей очень много, большинство начинаются со слова “старший” — старший машинист, старший инженер… Все старшие, а я какой-то маленький четвёртый штурман».
Знал бы Станислав Шмидт, что в январе 1985 года уже в должности старшего помощника капитана он направится на приёмку и строительство атомного ледокола «Россия». А с 1991 года на протяжении 19 лет будет командовать атомным ледоколом «Советский Союз».
Можно попробовать написать имена всех учителей морской жизни, но даже борта атомного ледокола не хватит для этого. Уже знакомый Василий Голохвастов — любимый и главный учитель, кавалер двух орденов Ленина, профессионал, мудрый и замечательный человек. Юрий Кучиев и Анатолий Ламехов — капитаны, наставники и великие граждане страны. Все они учили, как управлять ледоколом, как жить и вести себя на нём.
Теперь Александр Баринов и Станислав Шмидт на пенсии, вызванивают Александра Сивкова и по традиции встречаются два раза в год: 25 апреля — в день поднятия флага на атомном ледоколе «Арктика» и 3 декабря — в День атомного ледокольного флота.
Арктика глазами капитана Баринова: чёрный водолаз и эвакуация
Если атомный ледокольный флот есть, то он кому-то нужен. А нужен он прежде всего России! Такой флот позволяет нашей стране быть первой в Арктике.
Российские берега омывают воды шести морей Северного Ледовитого океана. Моря замерзают, так что без ледокольного флота жизнь будет весьма затруднительна. Атомный ледокол в любое время года может выполнить работу в любой точке Арктики. Причём сделать это без урона экологии.
К флоту предъявляются серьёзные требования по защите окружающей среды: запрещено выбрасывать за борт пищевые отходы и мусор, сливать с судов технологические жидкие отходы. Всё копится и сдаётся на берег. Радиационный фон на палубах атомоходов соответствует природным значениям, а во внутренних помещениях — даже ниже.
Известно, что сильная Россия и её ледокольный флот раздражают некоторые страны. Значит, мы на правильном пути. К сожалению, 90-е годы затормозили развитие атомного ледокольного флота, как и развитие всего Арктического региона. Но сейчас мы вернулись в Арктику!
В 2008 году атомные ледоколы взял под крыло «Росатом». И многое изменилось, на мой взгляд, в лучшую сторону. Когда мы находились под управлением Мурманского морского пароходства, все считали нас атомщиками, а теперь величают транспортниками. Даже появилось новое направление в атомной отрасли — развитие Северного морского пути. В «Росатоме» мы обрели новый дом!
Задача у ледокольного флота одна — обеспечить всё возрастающий грузопоток в Арктике. А вот покорить её, как часть природы, нам не под силу. Покорить — значит, подчинить. Можно приспособиться жить и работать в тех или иных условиях, не более. А как подчинить ураганы и шторма, жару в пустынях и холод в Арктике? Разве что сама Арктика покоряет сердца тех, кто связывает с ней жизнь.
Ещё в 1977 году, когда ледокол «Арктика» достиг вершины планеты, руководитель экспедиции министр морского флота СССР Тимофей Гуженко и капитан атомохода Юрий Кучиев отказались от слова «покорили» и развернули плакат «Мы пришли к тебе, Полюс!».
О полюсном рейсе «Арктики» я узнал, будучи студентом пятого курса. Тогда был далеко от родных берегов на плавпрактике и услышал новость по радио. Второй помощник капитана, к которому я был прикреплён стажёром, усмехнулся и сказал: «Работать тебе на “Арктике” после окончания учёбы».
На первых курсах ежедневно ходили строем на занятия мимо Балтийского завода и видели строящийся атомный ледокол. У меня даже мыслей о работе на ледоколах не было, мечталось о рейсах в дальние страны через южные моря и океаны. Но с товарищем подали заявление о распределении на атомоходы. Что нас побудило? Трудно сказать, какое-то юношеское безрассудство, желание познать новое и необычное. Прошли годы, мы оба стали капитанами атомных ледоколов: я — «Арктики», Женя Банников — «Советского Союза».
В Мурманском морском пароходстве моряки делились на тех, кто ходит налево, и тех, кто направо. Налево по выходу из Кольского залива — загранплавание, направо — в Арктику. Моряки ледокольного флота налево не ходят, только прямо — к полюсу напролом или направо — на трассу Северного морского пути.
Плавание во льдах всегда связано с риском. Как-то в конце лета пришлось эвакуировать небольшую экспедицию с Новой Земли. Они хотели найти место зимовки голландского мореплавателя Виллема Баренца, но их судно село на камни. Ещё и белые медведи уничтожили палатку с оборудованием и запасами. Ледоколы «Арктика» и «Вайгач» срочно направились на помощь.
В конце XVI века Голландия искала морской путь в Китай и отправила на поиски три экспедиции под руководством Виллема Баренца. Во время третьей экспедиции 26 августа 1596 года в заливе Ледяная Гавань судно сдавили льды. Голландцам пришлось высадиться на архипелаге Новая Земля и выстроить на берегу жилище из судовых досок. Зимовка проходила в тяжёлых условиях, двое участников экспедиции погибли. Только 14 июня 1597 года голландцы на двух лодках направились в обратный путь. Во время этого похода Виллем Баренц скончался.
Меньше суток занял переход к месту событий. Встали на якоря, спустили катера и приступили к эвакуации. С мостика в бинокль видели, как ребята отгоняли медведей выстрелами из ружья. Приняли всех на борт «Арктики», но оказалось, что спасённые в суете забыли про собаку. Чёрный водолаз в одиночестве бегал по берегу и лаял. Пришлось сделать ещё один рейс на катере за верным другом человека.
Ночью начал крепчать ветер, а к утру он достиг такой силы, что на палубу выйти было невозможно. Замерить скорость не удавалось, показания автоматической метеостанции зашкаливали — новоземельская бора, более 30 метров в секунду. Подумалось тогда: пришли бы мы на сутки позже, может, и спасать некого было…
Ледокол стоит на двух якорях и покачивается на ветровой волне с берега. К вечеру погода успокоилась, мы снялись с якорей. Через три дня были в Мурманске.
17 месяцев без отпуска с капитаном Шмидтом
— Должен же быть порядок и расписание какое-то, — сказала супруга товарищу — тоже капитану атомного ледокола.
— Это тебе не поезд, у атомного ледокола расписания нет.
Такой разговор случился в порту в Мурманске. Супруги встречали мужей-капитанов и рассчитывали на длительную стоянку ледокола, а оказалось, на берегу ледокольщики проведут лишь пару дней.
Сейчас на ледокольном флоте вахтовая система — четыре месяца в море, четыре дома. А раньше отплывали от берегов и возвращались когда придётся. Мой рекорд — 17 месяцев без отпуска. Пару раз за это время приезжал домой, но буквально на несколько дней.
«Чем дольше разлука, тем радостнее встреча. Мы уже 49-й год вместе, такая у нас моряцкая жизнь», — добавляет супруга Лариса.
Управлять ледоколом — значит, управлять прекрасной машиной, в которую вложили знания и труд тысячи людей. Научиться этому может практически любой человек. У кого-то получится быстрее, красивее или манёвреннее… Важно другое — капитан должен быть гражданином, помнить, ради чего и кому служит.
Помню спасательную операцию в 1995 году. У архипелага Северная Земля потерпел крушение вертолёт пограничников. Только представьте, во что превращается вертолёт при падении — обломки и разлитый керосин. Люди провели двое суток на леднике в попытках развести огонь. Десять человек оказались живы, восемь погибли… Подняли выживших на борт, члены экипажа помогли, всех одели и успокоили. Я только в большей степени зауважал команду. Главная моя капитанская удача — это вереница невероятных людей, которые встретились во многом благодаря флоту.
Ещё один тяжёлый рейс — проводка танкера в ноябре — декабре 1998 года в Певек и обратно. Обычно плавание по этому маршруту заканчивалось в середине сентября, но в тот год пришлось сделать исключение. Лёд был уже толстым и тяжёлым, ледокол работал на полном ходу, ударял по льдине и скатывался обратно. В итоге повредил один из винтов ледокола. Впервые я подумал, не придётся ли зазимовать в море, но всё же удалось вернуться.
Юрий Кучиев говорил: «Я всю жизнь боролся со льдом». А я считаю, что со льдом нужно договариваться, а бороться, когда уже не получается договориться.
Капитан, да и любой на руководящей должности — прежде всего человек. Если прекрасно относиться к людям, то они ответят тем же. 14 лет я на пенсии, и всё ещё в день рождения получаю телеграммы от членов экипажа — это греет душу и помогает жить.
«Лидер» — новый ключ к замороженным тайнам Арктики
Бывших капитанов не бывает, так что даже на заслуженном отдыхе они продолжают приглядывать за ледокольным флотом.
«Нынче построены и работают три атомохода проекта 22220, строятся и заложены ещё три. В планах их будет восемь, включая «Лидер». Видится перспектива работы в Арктике минимум на два поколения моряков-атомщиков. И это не может не радовать», — говорит Александр Баринов.
О «Лидере» задумывались давно. В Министерстве морского флота Советского Союза понимали, что путь из Баренцева моря к Берингову проливу по дуге большого круга короче, чем по традиционному прибрежному варианту. Лёд там — в приполюсном районе — толще, так что для плавания этим маршрутом необходим более мощный ледокол.
В конце 80-х разработали эскизный проект нового «Лидера» — ледокола, который почти в два раза мощнее «Арктики». Этот проект передавался на обсуждение специалистам атомного флота, но по известным причинам не был воплощён в жизнь.
Сегодня реализуется новый проект, «Лидер» строится на Дальнем Востоке под наблюдением группы «Атомфлота». Деньги заложены, сроки обозначены, остаётся ждать.
«Ещё Василий Голохвастов говорил, что вокруг такого ледокола нужно построить и новую систему. Суда должны соответствовать ледоколу: если “Лидер” будет ломать более тяжёлые льды, то у судна будет больше шансов получить тяжёлые обломки. Но с “Лидером” возможности атомного флота увеличатся — это точно. Нас учили, что ледоколы — вспомогательные суда, а не основные. Обычные суда должны идти уверенно за атомоходом. “Лидер” это обеспечит! И было бы интересно посмотреть на него вживую. Всё-таки один раз человек окажется на севере и привяжется навсегда, так и при встрече с ледоколом», — признаётся Станислав Шмидт.
«Думаю, что на “Лидере” развитие атомного ледокольного флота не остановится. Может быть, возникнет надобность в ледоколах более мощных, чем ныне строящиеся, но менее мощных, чем «Лидер». Или появится необходимость создать транспортные суда с ядерной энергетической установкой. А пока молодым ледокольщикам, которым придётся эксплуатировать “Лидер”, можно только позавидовать!» — добавляет Александр Баринов.
Как стать капитаном ледокола в бурном море жизни
«Капитанство — это дело такое, его нужно полюбить. Относиться не как к обязаловке или способу существования. Если человек работает с любовью, то он одинаково почётен в любой профессии. Важно понимать, что капитан командует не замечательным металлическим сооружением, а людьми!» — рассуждает Станислав Шмидт.
«На атомном ледоколе, как и везде — в море или на берегу, очень важно трудолюбие и верность выбранному делу. В море приходится выполнять, казалось бы, лишнюю и никому не нужную работу. Но если ты не справился, то она ляжет на плечи другому — твоему товарищу.
Как-то спросили капитана атомного ледокола “Арктика” Василия Голохвастова о том, какие качества должны быть у судоводителя ледокола. Он отметил: первое — терпение, второе — терпение и третье — опять же терпение.
И хорошо, если человек — немножечко романтик. В море без этого никак. Это помогает с достоинством переносить тяжёлые ситуации и всегда оставаться человеком.
Для работы в море кадры готовят специальные морские учреждения. Раньше они назывались училищами, теперь — академиями. Мне больше по душе первое. Но главное — любить профессию, тогда и о карьере думать не придётся, и так всё получится!» — уверен Александр Баринов.
«Никому не желаю удачи, а желаю — чтобы неудач не было», — с улыбкой заканчивает Станислав Шмидт.
